Выход

На этих страницах представлена грамматика искусственно созданного языка Ифкуиль. Процесс его создания был основан на следующих соображениях и целях:

  1. Исследования когнитивной науки и когнитивной лингвистики, начиная с 1980-х годов, показывают, что человеческое познание даёт начало такому количеству и обрабатывает гораздо больше информации, чем та, которую можно выразить публично с помощью естественных человеческих языков. Теоретически, можно было бы создать такой язык для использования человеком, с помощью которого можно было бы публично выразить больше (или более глубокие) уровней/аспектов человеческого познания, чем можно найти в естественных человеческих языках.
  2. Естественные языки печально известны за свои семантическую неопределенность, полисемию (множество значений, присваиваемых одному слову), семантические неясность, нелогичность, небрежность и общую своевольность. Теоретически, возможно было бы создать такой язык, в котором эти характеристики были бы минимизированы в пользу большим чёткости, точности и внимании на когнитивном замысле говорящего.
  3. Первые две цели, казалось бы, могут потребовать от конечного языка быть “растянутым”, ведь индивидуальные слова в языке (или по крайней мере целые предложения) должны передавать гораздо больше морфосемантической информации по сравнению с его естественными аналогами. Несмотря на это, могло бы быть возможным достичь этих двух целей, в то же время получая относительно краткие морфонологические формы слов. Другими словами, возможно было бы “запаковать” бо́льшее количество значения и информации в относительно малое количество слогов.

Ифкуиль представляет собой кульминацию моих тридцатилетних (или около того) попыток достичь целей, показанных выше. Должно быть замечено, что Ифкуиль не был предназначен для функционирования, подобного естественному языку. Ифкуиль существует как попытка понять, как человеческие языки могут функционировать, а не как они в действительности это делают.

1.1. Как работает язык

Способность Ифкуиля выражать обширные когнитивные тонкости в компактном формате возможна вследствие замысла языка, по сути матрицы грамматических концептов и структур, созданных для компактности, кросс-функциональности и возможности повторного применения. Эта матричная грамматика объединена со словарным запасом семантических основ, которые (1) способны на высокую степень гибкости и синергизма в пределах этой матрицы, (2) были полностью переосмыслены от когнитивного поднятия уровня, не принимающего во внимание их адекватность, до действительных корней слов и грамматических категорий в существующих языках и (3) отражают неотъемлемые зависимости и отношения между одним и другим семантическими концептами. Следовательно, морфемы языка (т. е. словокорни, суффиксы, префиксы, грамматические категории и т.д.) являются настолько фонетически краткими, насколько это возможно, функционируют друг с другом множеством способов и более точно учитывают человеческие когнитивные категории, чем их аналоги в естественных языках. В этом смысле, ограниченное число звуков и словокорней можно использовать для создания обширного количества вариаций и образований, учитывающих и даже превосходящих все грамматические и семантические функции привычного набора слов, корней и идиом в естественных языках.

В дополнение к этому, определенные грамматические категории языка, объединенные с систематической и иерархической словообразовательной морфологией, дают возможность для чрезвычайной прозрачности и гибкости в:

В качестве образца морфологического богатства и эффективности, возможных в этом языке, предлагается следующее предложение на Ифкуиле, сопровожденное буквальным переводом на русский язык:

Tram-mļöi hhâsmařpţuktôx

Перевод:
"Напротив, я думаю, может оказаться, что эта неровная цепь гор заканчивается где-то там"

УЧТИТЕ: смотрите раздел «2.2. Фонология» для того, чтобы научиться правильно произносить романизацию знаков Ифкуиля, использованную в том числе в этом предложении.

Читатель может сильно удивляться, почему требуется предложение из 13 слов, чтобы перевести предложение из двух слов языка Ифкуиль. Он может предположить, что предложение "обманывает" в том, что эти два слова Ифкуиль просто имеют врожденно замысловатые и специализированные значения. Хотя и правда, что первое слово, tram-mļöi, переводится как «Наоборот, может оказаться, где-то там», и второе слово hhâsmařpţuktôx означает «У меня такое чувство, что эта неровная высокая цепь гор, о которой идет речь, заканчивается», было бы довольно ошибочно сделать вывод, что это - просто автономные слова, которые кто-нибудь теоретически мог бы найти в словаре Ифкуиль. Несомненно, единственная часть предложения, которая представляет что-либо вроде корня слова, это -âsm-, основа, более или менее имеющая значение «возвышенность» или «гористая местность». Остальная часть предложения составляется полностью из морфологических, а не лексических компонент, т.е. префиксов, суффиксов, инфиксов, перемещения гласных, смены ударения и т.д., например, первое слово, tram-mļöi, состоит из трех частей, показанных ниже:

tr(a)- = аффикс, показывающий опровержение заявления и переводимый как “напротив, …”
-m-mļ- = инфикс, передающий одновременно видовую информацию, переводимую как “выясняется, что …” или “оказывается, что …”, и сослагательный залог, переводимый как “может (быть так, что…)”
-öi = видовой суффикс, переводимый как “где-то там” или “в некоторой точке”

Второе же слово, hhâsmařpţuktôx, морфологически распадается на следующие части:

1) hh- = аффикс, показывающий заключение, сделанное на основе предположения(интуиции) говорящего, переводимый как «у меня такое чувство, что…»
2) -âsm(a)- = основа, означающая «холм, возвышенность», в свою очередь образованная от корня -sm- со значением «уровень ландшафта»
3) -řpţ- = аффикс, показывающий, что основа должна быть заново истолкована как содержащее в себе составную сущность неидентичных членов, объединённых вместе в одиночное сегментированное целое(то есть, «возвышенность» становится «неровной цепью, грядой возвышенностей», а также(2), что сущность показывает истощение или исчерпывание(то есть, «иссякающий», «умолкающий» или «сходящий на нет»)
4) -ukt- = указательный суффикс, переводимый как «это», «то, о чем идет речь» или как «то, что поблизости»
5) ôx = суффикс, показывающий, что основа должна быть интерпретирована как сущность очень большого размера, и, более того, что увеличение в размере создает новую гештальт-сущность, т.е. не просто «очень большая возвышенность или гористая местность», но скорее «гора»
6) ударение на второй с конца слог = передаёт частичную информацию о том, как основа более точно образуется из соответствующего семантического корня
7) понижающийся тон(не отмечен) = утверждение отражает больше самоцель, чем ситуацию, нацеленную на достижение результата

Помимо своей морфологии, Ифкуиль отличается от других языков тем, что его лексикон (запас словокорней) был создан так же, как и принципы, лежащие в основе его лексико-семантики (отношений между словами и их значениями). В естественных языках выбор по отношению к тому, какие мысленные концепты и категории будут публично отражены через словокорни и основы, произволен и бессистемен (в то время, как во многих искуственных языках словарный запас сознательно или подсознательно копируется с одного из естественных). Хотя это правда, что фактически все языки отражают определённые базовые универсалии в выборе слов (например, все языки имеют слова для понятий солнце, луна, говорить, мать, отец, смеяться, я, ты, один, два, вода, кровь, чёрный, белый, горячий, холодный, и так далее), способ, которым были созданы эти слова, случаен и практически не обращает внимания на основные концептуальные связи. Результатом, в большинстве случаев, является изобилием отдельных, особых корней слов, которые не несут ни морфофонологической, ни морфосемантической связи между друг другом (т.е. образцы звуков, использованные для создания отдельных слов, не систематичны и независимы для каждого слова корня, невзирая на то, соотносятся ли эти слова корни к друг другу семантически или познавательно). Слова-корни Ифкуиль были созданы в более рациональной и систематичной манере, с признанием того, что взаимосвязь между тем, что является большими наборами раздельных слов в других языках, может быть формализована и систематизирована в огромный массив или матрицу деривационных правил, в результате радикально уменьшая в количестве слов-корней, которые взамен позволяют всем индивидуальным основам быть крайне компактными фонологически говоря.

Например, рассмотрим следующий ряд слов: видеть, зрение, вид, быстрый взгляд, глазеть, таращить глаза, осматривать, панорама, смотреть, наблюдать, взглянуть, визуализировать. Заметьте, как каждое из них является отдельным, автономным словом, несмотря на тот факт, что оно разделяет с другими единственную исходную семантическую концепцию (концепцию, на которую мы можем удобно ссылаться как видеть/вид), каждая представляющая простую манипуляцию или аспекта продолжительности, или ситуационной перспективы, или способа участия по отношению к исходной концепции. Больше того, эти манипуляции в общем применены случайно, неопределенно, субъективно, и специфично к определенной исходной концепции (т.е. аспектуальные/перспективные манипуляции, применяемые к видеть/вид не соответствуют тем манипуляциям, что применяются к концепции передачи владения, из которой мы выводим ряд давать, брать, получать, красть, жертвовать, одалживать, занимать, отправлять и т.п.).

В Ифкуиле существует плодотворный концепт, лежащий в основе, который лексифицирован в словокорень, который затем подвергается серии регулярных, предсказуемых и универсально применимых модификаций на морфологическом (то есть, грамматическом) уровне для того, чтобы создать новые слова, которые, в некоторых случаях, соответствуют подобным сериям английских, но в большинстве случаев далеко превосходят динамизм и сферу действия соответствующих английских серий слов.

Другой принцип, лежащий в основе формирования слов Ифкуиль – это комплементарность. Западные мысль и язык, как правило, отражают Аристотелеву логику в том способе, которым они осмысляют мир и во взаимосвязях между раздельными сущностями этого мира. Ифкуиль, с другой стороны, рассматривает мир как бытие, базирующееся на комплементарных принципах, где, вместо раздельной независимости между родственными сущностями, такие концепции рассматриваются как комплементарные аспекты единственной целостной сущности. Такая комплементарность взамен отражается на выведении из слов-корней. С помощью «комплементарности» означает, что проявление концепции проявляется в любом данном контексте как-либо в одном виде сущности, либо в другом, но никогда оба одновременно; кроме того, и проявление одного не может считаться отдельным целым без существования другого. Простая иллюстрация комплементарности – это подбрасывание монеты: монета может приземлиться только на одну или другую сторону, даже более, без того, что обе стороны являются частью монеты, любое данное подбрасывание монеты не имеет смысла или концептуальной уместности, не смотря на то, которая сторона находится лицом вверх.

Например, в западных языках, такие слова как мужчина, ночь, конечность, сидеть, происходить все являются автономными словами, лингвистически означая то, что неотъемлемо считается основными умственными концепциями или семантическими примитивами. Однако, в Ифкуиль, ни одно из этих слов не считается семантическим примитивом. Взамен, они рассматриваются как части более больших, более целостных семантических концепций, существующих в комплементарном родстве с другой частью, две вместе составляющие целое.

Таким образом, лексическая структура Ифкуиль признает, что слово мужчина само по себе не имеет значения без подразумеваемого признания его комплементарного (дополнительного) партнера женщина, эти два слова обоюдно выводимых из более основной, целостной концепции, переводимой как живое существо. Так же, слово ночь (время) выводится вместе со своим дополнением день (время) из исходной концепции, переводимой как день (24 часовой период), в то время как конечность, вместе со своим дополнением туловище или торс, выводится из основы (телесный) тело.

Действия, тоже, не свободны от этого принципа комплементарности, например, явление связи между сидеть и место для сидения; одно не имеет смысла без подразумеваемой и объединенного партнерства с другим, т.е. нельзя сидеть, если не сидеть на чем-то, и то, на чем сидят, автоматически функционирует как место для сидения. Мы видим неуклюжую попытку естественных языков передать эти совместно зависимые, но обоюдно исключающие перспективы, при сравнении предложений пожалуйста, садитесь и пожалуйста, присядьте на. Другой пример затрагивает слово случаться или происходить, которые Ифкуиль признает, как не имеющие реального значения без сопутствующего вовлечения следствие или результата, двух существующих комплементарных компонент целостной концепции, приблизительно переводимой как событие или ситуация.

Слово на Ифкуиль для дыры иллюстрирует ещё один пример комплементарности. На дырки можно посмотреть с двух различных, но взаимосвязанных перспектив: и как отверстие, соединяющее два разных пространства (или точка доступа к прежде недоступному пространству, т.е. яма), так и как разрыв в поверхности или структурной целостности, разделяющей сущности, отделяющей две области. Другими словами, можно сосредоточится на потенциальной функции или последствиях дыры, или структурной природе дыры. Каждая из этих двух перспектив представляет законный, но комплементарный, способ рассматривать дыру или прокол. Таким образом, слово Ифкуиль имело бы два производных корня, каждый означающий одну из двух перспектив. Один такой корень использовался бы, чтобы сказать в твоей рубашке дыра, в то время как другой использовался бы, чтобы сказать Она увидела меня через дыру в заборе.

Ифкуиль признает, что такая комплементарность существует фактически для любой концепции, в сущности, это один из фундаментальных принципов самой вселенной. О лучике света нельзя сказать без подразумеваемого признания его источника. Сигнал не может быть описан без учета сигнализирующего устройства. В самом деле, в языке Ифкуиль нет реки без её канала, нет поверхности без ее «небесного свода», нет сообщения без его среды передачи, нет ощущения впечатления без его способности ощущать, нет содержимого без его контейнера, нет события без его следствия, нет памяти без его настоящего воздействия, нет плана без его цели, нет музыки без её исполнения, нет облегчения без предшествующих потерь, нет удовольствия без его отсутствия, нет движения без пространства, в котором двигаться.

Другие принципы, лежащие в основе слововыведения языка Ифкуиль, включают взаимосвязанные принципы нечеткой логики, теории прототипов, и радиальной классификации. Объединение этих принципов в структуру для формирования слов позволяет корням быть сгруппированными в различные типы присоединенных наборов, каждый из которых затем функционирует как концептуальный гештальт, отдельные члены которого маркируются как имеющие меняющиеся степени и виды взаимосвязи или подобия к гипотетическому члену-прототипу или архетипу. Таким образом, Ифкуиль способен систематически выводить такие слова как толпа, сборище, группа, отряд, клуб, общество, собрание, встреча, все из единственного слова корня личность. Подобным образом, такие слова как роща, фруктовый сад, лес, деревья, джунгли, подлесок могут быть выведены из единственного корня слова дерево.

Как один из последних примеров, служащим примером динамизма и краткости лексико-семантики Ифкуиль, рассмотрим следующий список слов и фраз: вымокший, мокрый, влажный, сырой, почти сухой, сухой, пересохший. Вместо того, чтобы обеспечивать особые автономные слова для этих концепций, Ифкуиль признает, что все эти термины означают относительные уровни влажности на непрерывном диапазоне. Такая непрерывность адресовалась бы единственным корнем, чье значение более или менее соответствовало бы [степень] влажности, к которому добавлялся бы массив простых суффиксов для определения точного уровня на указанном диапазоне, отсухой как кость (пересохший) к вымокший до насыщения.  Все такие феномены, которые западные языки имеют склонность семантически обрисовывать как двойные противоположности (например, твердый/мягкий, светлый/темный, мелкий/глубокий и т.п.), признаются и обретают лексику в Ифкуиль как одиночные корни, которые затем семантически используют суффиксы для определения точного уровня на непрерывном диапазоне.

Упомянутые выше параграфы поясняют, как Ифкуиль способен схватывать и систематически представлять на морфологическом уровне то, что другие языки достигают бессистемно на лексическом уровне. Путем систематического нахождения и структурирования скрытых зависимостей и взаимосвязей между тем, что является несопоставимыми словами в других языках, сотни тысяч слов в языке, наподобие другим естественным языкам, радикально сокращаются до 3600 слов-корней Ифкуиль. Это морфо-лексическая эффективность в величественном масштабе. Тем не менее, посредством этой матричной морфологической схемы, описанной ранее, каждый из этих корней может, в свою очередь, создавать тысячи перестановок для передачи сложных и едва различимых отличий и процессов, настолько обширных, что вместимость естественных языков на их фоне кажется слишком крошечной, чтобы передавать их, не прибегая к громоздкому переводу. Это лексико-семантическая и морфосемантическая эффективность в равно величественном масштабе. Такой синергетический дизайн для грамматики придает некий динамизм, что позволяет языку Ифкуиль описывать реальность до мельчайшего уровня подробности и точности, несмотря на ограниченное число слов корней. Этот динамизм ясно виден в этом описании языка Ифкуиль, а также обсуждается в систематических подробностях в «Разделе 11. Лексико-семантика».

1.2. Обращаясь к неопределенности, присущей другим языкам

Чтобы далее пояснить познавательную глубину, на которой действует Ифкуиль, рассмотрим один из самых всеобъемлющих аспектов естественных человеческих языков: семантическая неопределенность. Для примера, рассмотрим следующие четыре предложения:

(a) Мальчик скатился с холма
(b) Может быть, она только что прекратила курить
(c) Джо не выиграл в лотерею вчера
(d) На моем крыльце собака

При рассмотрении этих четырех предложений большинство с рождения говорящих на естественных языках отрицали бы, что какая-то неопределенность существует. Это потому, что неопределенность не существует в терминах явных значений самих слов. Скорее, неопределенность лежит около подсознательного уровня их грамматических (или синтаксических) зависимостей и познавательного намерения. Например, в предложении (a) мы не имеем понятия, мальчик ли решил сам скатиться с холма или его толкнули против его воли. (в формальных лингвистических терминах мы бы сказали, что неизвестно, является ли семантическая роль мальчика активной или пассивной. И тем не менее, знание о том, который сценарий правилен, является решающим для понимания намерения говорящего при описании действия.

Представьте себе, что предложение (b) может быть произнесено как ответ на вопрос «Почему она кажется такой раздражительной?». В понимании предложения (b) мы не имеем понятия, в самом деле ли субъект является курильщиком или нет; т.е. говорящий выдвигает предположение, потому что он знает, что субъект – курильщик, или это – чистая догадка, без знания тем или иным путем, является ли курильщик субъектом или нет?

Предложение (c) поясняет четырехстороннюю двусмысленность. Неудача Джо выиграть в лотерею могла быть как из-за того, что говорящий знает, что Джо - не играл; так и из-за того, что говорящий знает, что Джо сыграл, но проиграл; так и из-за того, что говорящий не знает, играл ли Джо или нет, и просто озвучивает догадку; так и из-за того, что это утверждение является выводом, базирующемся на некотором косвенном ключе (например, так как Джо появился на работе сегодня, он не должен был выиграть в лотерею).

И пока предложение (d) должно быть кажется внешне являющемся самым прямым из четырех, цель ли говорящего просто описать и опознать участников сцены, или она желает передать идею того, что сцена имеет личный смысл для нее, например, потому что у нее фобия собак или она ожидала, что давно потерянный домашний пес вернулся домой? Другими словами, предложение само не передает намерение за произнесенным, только статическое описание сцены.

Во всех четырех примерах, такая неопределенность существует пока и до те пор, пока слушатели не могут выяснить информацию из окружающего контекста других предложений. Это показывает, что, несмотря на факт того, что все четыре предложения являются грамматически правильно сформированными предложениями, чьи слова в предложении и сами по себе недвусмысленны, их грамматика сама по себе недостаточна, чтобы выразить познавательную информацию, необходимую, чтобы полностью понимать намерение высказывания говорящего. Эта неудача грамматики, в своей основе, выражать требуемую информацию, необходимую, чтобы понимать познавательное намерение говорящего, является функциональной ловушкой человеческого языка вообще, которую грамматика Ифкуиль была задумана избежать. Эквиваленты Ифкуиль к вышеупомянутым четырем предложениям обязательно передавали бы всю «недостающую» информацию, указанную выше, без требования каких-либо дополнительных слов, не соответствующих оригиналам естественных языков. Грамматические элементы самих слов (выделение слова, склонения, спряжения, префиксы, суффиксы и т.п.) выражали бы все упомянутые элементы.

Подобные же примеры могут быть даны, чтобы показать степень, с которой естественные языки часто должны прибегать к идиоматическим выражениям, метафорам, пересказу, иносказанию и «супрасегментальному феномену» (например, изменение высоты тона голоса) в их попытках передавать подразумеваемый смысл говорящего. Грамматика Ифкуиль была разработана, чтобы открыто и недвусмысленно отражать намерение говорящего с использованием минимума таких явлений.

1.3. Сравнение с другими искусственными языками

Те читатели, кто знаком с историей создания искусственных языков, могут подумать, что эта попытка запоздалая или излишняя, так как, уже существуют такие логические языки, как знаменитый Логлан Джеймса Кук Брауна (или его широко известная производная, Ложбан). Логлан годится, чтобы точно поянсить, что отличает Ифкуиль от таких предыдущих попыток. Логлан был опубликован в 1950-х как разговорный/написательный язык, основанный на символьной логике (формально известной как исчисления предикатов первого порядка), алгоритмической системе символьной манипуляции, придуманной математиками и логиками. В результате, можно было бы считать, что такой язык является самым мощным средством достижения логического, недвусмысленного лингвистического общения. Однако, Логлан и его производные - это просто изощренные инструменты для символических манипуляций, т.е. являются уровнями языка, ранее описанные как морфология и синтаксис. Направлять какие-либо преобразования семантической области - вне намерений таких языков. Это означает, что символическая логика просто манипулирует аргументами, которые являются входными данными в систему, они не анализируют происхождение этих аргументов в терминах значений, они не способны к ни анализированию, ни к формализации структуры познавательной или семантической сферы человеческого разума в терминах того, как само значение приписывается аргументам. (В самом деле, Ложбан выводит свои корни с помощью статического «отбора образцов» наиболее часто повторяемых корней из шести самых разговорных естественных языков, метод, фактически обеспечивший перенос в Ложбан всех ранее описанных лексико-семантических неэффективностей). Без работы с этими компонентами языка, Логлан и похожие попытки терпят неудачу в борьбе с несовместимостями и неспособностью, присущей языкам на лексико-семантическом уровне. Ифкуиль был разработан, чтобы систематически бороться с этой проблемой.

Другие читатели могли бы вспомнить о международных языках (или «меж-языках») таких как Эсперанто, Интерлингва, Идо, как существующих логических и эффективных представителях языка. Однако, эти языки просто упрощены, являются упорядоченным смешением существующих языков (обычно Индоевропейских), разработаны для легкого изучения. Несмотря на борьбу со многими очевидными неправильностями, несовместимостями и многословием языков, обнаруженных на морфофонологическом и морфосинтаксическом уровнях, они очень мало делают, чтобы бороться с проблемами, обнаруженными среди других компонент языка, особенно в лексико-семантике. Например, в то время как Эсперанто замечательно применяет систематические правила для вывода такого слова как knabo 'мальчик' в сравнение с knabino 'девочка', он сохраняет базовую лексико-семантическую классификационную схему индоевропейских языков вообще, вместо того, чтобы искать благоприятные возможности расширить такие схемы вывода в многомерные массивы, как будет кратко пояснено для Ифкуиль.

В целом, ни такие логические языки, как Логлан, ни такие межязыки, как Эсперанто, не созданы конкретно, чтобы добиться цели когнитивной точности и выразительности общения, которые являются задачей Ифкуиль. Фактически, Ифкуиль мог более легко сравнен с аналитическим языком Джона Вилкинса из Лондонского Королевского Общества, опубликованного в 1668, в котором он разделил область человеческого понимания на сорок категорий, каждая содержащая в себе иерархию подкатегорий и под-подкатегорий, каждая в свою очередь систематически представленная в фонологической структуре индивидуального слова. Например, начальная буква g- могла означать растение, в то же время go- означать дерево, gob- – отдельный класс деревьев, и gobo- – отдельный вид деревьев. Хотя и неприменимый в терминах особенностей, принципы, лежащие в основе языка Вилкинса, подобны в каком-то упрощенном отношении некоторым абстрактным принципам вывода, примененных в лексико-морфологии и лексико-семантике Ифкуиль. Еще один сопоставимый предшественник в упрощенном смысле – это музыкальный язык, Солресол, созданный Жаном Франсуа Судром и опубликованный в 1866.

1.4. Краткая история развития языка

Выше упомянутое описание демонстрирует, что Ифкуиль является довольно уникальным в своей нише, которую он занимает в массе как естественных, так и выдуманных языков. Замысел языка Ифкуиль медленно и кропотливо развился из моих ранних попыток как подростка (как следует из моего введения к гипотезе Сапира-Уорфа и к конструктивной статье по грамматике падежей, написанной в 1968 году Чарльзом Филмором) исследовать за границами западных индоевропейских языков, в комплексный, замысловатый массив переплетенных грамматических концепций, многие из которых полностью созданы мной, другие же были внушены такими невразумительными лингвистическим источниками, как морфо-фонология глагольного комплекса абхазского языка, как наклонения глаголов в некоторых языках американских индейцев, как аспектуальная система Нигерийско-Кордофанских языков, как системы нарицательных падежей баского и дагестанского языков, как энклитическая система вакашанских языков, как системы позиционной ориентации Целтал и Гугу Уимидир (Tzeltal и Guugu Yimidhirr), как морфология семитических трехбуквенных корней, и как основанные на слухах притяжательные категории языка Лаадан (Láadan) (созданный Сюзеттой Хаден Элгин), не упоминая идеи, вдохновленные бесконечными часами изучения текстов теоретической лингвистики, когнитивной грамматики, психолингвистики, языковых заимствований, лингвистической относительности, семантики, семиотики, философии, теории нечетких множеств, и даже квантовой физики.

Система написания Ифкуиль также выводится как из оригинальных, так и из вдохновленных источников: он применяет уникальный «морфофонематический» принцип моего собственного изобретения, его логический дизайн заимствуется из принципов изменения, лежащих в основе эфиопского и брахманского шрифтов, и его эстетический визуальный дизайн порождает внешнее сходство с иудейским квадратным письмом и различными клингонскими шрифтами.

Что касается названия языка, Ифкуиль, это латинизированное изображение слова iţkuîl, чей приблизительный перевод – «гипотетический язык»

1.5. О представлении грамматики

Эта книга является систематизованным представлением грамматических категорий языка. Ее главы должны быть прочитаны последовательно, так как каждая глава объединяет предыдущие и предполагает знание предшествующей. Хотя эта грамматика предполагает только базовые знания лингвистических концепций, будет полезным кратко ознакомить читателя с иерархической/схематической структурой человеческого языка в общем, так как устройство этой грамматики в чем-то базируется вокруг этой структуры. Анализ человеческого языка может быть организован в следующую иерархическую схему первичных концепций:

Выше приведенные компоненты языка по очереди работают во взаимосвязной манере, объединяясь чтобы обозначить несколько дополнительных или второстепенных уровней анализа. Например,

Взаимосвязи между этими компонентами показаны на следующей диаграмме:

В дополнение к описанию различных компонент грамматики, читатель найдет примеры фраз или предложений, поясняющих эти компоненты. Каждый пример, содержит слово Ифкуиль, фразу или предложение, написанное на родном шрифте Ифкуиль, сопровождаемое латинизированной транслитерацией, переводом на естественный язык (иногда поделенный на «естественный» перевод против дословного перевода), и морфологический анализ. Морфологический анализ дается последовательно, морфема за морфемой, используя трехбуквенные сокращения или метки для морфологических категорий Ифкуиль. Эти метки представлены в течение этой книги в сочетании с объяснением каждой грамматической категории. Также список сокращений представлен в специальном разделе данного сайта.

Данная работа не задумана как учебник для начинающих, или как средство самообучения как говорить на языке, задача за пределами возможностей даже ее создателя, учитывая, что Ифкуиль может быть, возможно, самый грамматически сложный когда-либо придуманный язык. Не простота была моей целью, а скорее преодоление разрыва между крайним морфологическим динамизмом, явным отражением человеческого когнитивного процесса с помощью языка, крайней морфосемантической экономией, и эффективностью. Я полагаю, что достиг результата, который близок к тому идеалу, что я искал. Предлагаю читателю исследовать этот результат.

Я посвящаю эту работу моему брату, Полу, в знак памяти Kccöj, Mbozo, и наших других выдуманных языков, и всех веселых моментов, которые у нас были, когда мы детьми изучали и играли с лингвистикой. Aniamtrexu tanskbitero!

А эту версию 2011 года я посвящаю Алле Вишневой, которая рассказывает ученикам об Ифкуиле в Киеве, Украина, и которой моя работа так же важна, как и мне. Дякую, Алла. Ти маєш рацію!

Джон Кихада, 2011